Книга «Герцог и я» - Д. Куин

[Анна Книжкина 178]

«Герцог и я» - это первый роман цикла любовно-исторических романов об аристократическом семействе Бриджертонов. Необычно то, что начинается он с женского персонажа (и это даже не старшая из 8 детей) – поскольку после замужества она неизбежно сменит фамилию – но даже такая мелочь может продемонстрировать стремление автора, Джулии Куин, внести какое-то разнообразие.

Главный герой - Саймон Артур Генри Фицрэнольф Бассет, тот самый герцог Гастингс из названия произведения – долгожданный наследник, воспитывался без матери, а отца болтало от страшной гордости от одного существования сына, до полного разочарования в 4-х летнем ребенке, который заикается (а вообще-то уже умеет в этот момент даже писать, что не мешает папаше орать про слабоумие). Конфликт с родителем тут понятен, как и то, что став все-таки обладателем титула, он вынужден начать исполнять свои обязанности.

С семейством Бриджертонов главный герой связан благодаря совместной учебе с одним из ее представителей, Энтони, старшим сыном и главой семьи. Это не упрощает ситуацию: дружеские чувства влияют на обоих, при том один старается защитить сестру и относится к этому действительно ответственно, а второй сам запутался в собственных желаниях.

Дафна Бриджертон – «какая-то прелестно нормальная» - 4-ый ребенок, о чем напоминает ее имя (дети изобретательно называли именами, первые буквы которых образуют алфавитный порядок). Не смотря на подошедший брачный возраст и участие в ярмарке невест, благоразумна, спокойна, умна, да и замуж предпочла бы выйти по любви, решительна, смела и – благодаря наличию четырех братьев – вполне может дать отпор нежеланным действиям ухажеров. Зато «матримониальной лихорадкой» одержима матушка. Впрочем, собственную семью героиня хочет вполне искренне; тем более, что это даст ей возможность вырваться из того достаточно узкого круга, в котором она вынуждена существовать (не то, чтобы с замужеством изменится общество, скорее она, благодаря отсутствию опеки и имеющемуся статусу, сможет общаться просто-напросто свободнее).

«У всех что-то на уме. Если, конечно, он имеется» - утверждает главный герой. И, действительно, члены высшего общества, формально соблюдая правила, пытаются достичь собственных целей. Тот же «хитрый план» сотрудничества, подразумевающий изображение симпатии между героями, как раз и предназначен снизить оказываемое на каждого из них давление, а для героини еще и получить дополнительное внимание, как не просто выгодная, но уже заинтересовавшая самого герцога партия, как «модная» популярная барышня.

Особенностью истории смело можно назвать предваряющие каждую главу псевдодокументальные фрагменты «Светской хроники леди Уислдаун», демонстрирующие ситуацию и настроение в светском обществе, точнее – подборку самых горячих сплетен и новостей, аналог современной желтой прессы.

До середины повествования оно воспринимается как довольно легкое приятное чтение с ироничными диалогами, но в середине случается эпизод с дуэлью. Попытка показать эмоциональную кульминацию делают момент излишне драматичным, надрывным и немного пафосным – особенно с учетом того, что конфликт этот вызван детскими обидами героя и внутренними противоречиями между собственными желаниями и старыми установками. Но скорее тут вопрос мотивации героини смущает: она сама убеждает себя, что спасает жизнь человека, но складывается ощущение, что защищает она собственную репутацию и попутно пытается заставить жениться на себе человека, в которого влюблена и который просто не понимает пока собственного счастья. Выглядит эмоциональный шантаж не слишком красиво (какой бы благой целью он не оправдывался). Да и оценка неслучившейся дуэли со стороны хороша «варварский способ разрешения споров и обид», «два идиота‑дуэлянта (автор поостерегся бы называть их джентльменами, ибо этот ранг предполагает наличие в головах хотя бы капли разума, который как раз отсутствовал в то раннее утро у обоих неназванных)» - ровно до описания женской роли в ситуации: «некий добрый ангел одарил их с небес мудрой улыбкой». Складывается вообще ощущение театральности, да еще и плохие актеры играют не слишком убедительно – довольно сомнительно все это воспринимается. Тем более, что обозначается все-таки конкретная и веская причина: герцог утверждает, что не может иметь детей. Интересно, чем подкрепляется эта уверенность (довольно странная в свете предыдущего опасения, что «его дети будут неполноценными» - видимо, сначала опасался этого, потом «понял», что детей не предполагается). Предсказуемо выясняется, что, конечно, не «не могу», а «не хочу» и «не буду».

В общем, вторая половина романа воспринимается – на мой субъективный вкус – как драма ради драмы. Любую из беспокоящих вещей можно было обговорить нормально – но негативных эмоций в герое слишком много (это понятно и естественно, странно только, что мальчик, который так уверенно работал над собой, справился с заиканием, например, не стремится решить другие проблемы – да и не жена ему нужна, а психотерапевт); автор «вываливает» весь этот эмоциональный сумбур на читателя – и в результате то, что должно быть относительно комфортным чтением (никто не отменяет необходимости эмоциональной составляющей, заставляющей сопереживать героям) превращается в наблюдение за переоценкой чужих внутренних ценностей и убеждений, но выглядит это как-то не достоверно. Может, дело еще в том, что герой – вместо героически преодолевающего свое тяжелое прошлое – кажется слабым и эмоционально неуравновешенным (не могу найти жену после ссоры – уволю служанку, которая подсказала, где она, чтобы не было свидетелей «позора» - и чем вот это принципиально отличается от поведения отца, «спрятавшего» неудачного ребенка в родовом поместье?).

Впрочем, поведение героини герою под стать. Воспользоваться алкогольным опьянением мужа, чтобы заставить полноценно выполнить супружеский долг – не вопрос, главное, что уж она-то точно знает, что для него лучше. Дальше следует изумительное оправдание: «ей не было совестно за то, что случилось. Поначалу она думала, что просто сгорит от стыда, не выдержит, но поняла — этого, слава Богу, не случилось. Ведь произошло то, что произошло, не по заранее задуманному плану. Она не уговаривала себя, глядя на него, спящего: вот, он пока еще пьян, и я могу сейчас воспользоваться этим <…> Как получилось на самом деле, она не может теперь ясно вспомнить. Разве можно запомнить минуты блаженства и рассказать о них даже самой себе? Но она знает, что в те мгновения не отдавала себе отчета в своих действиях <…> В голове у нее все перемешалось тогда: болезненное заикание Саймона, его застарелая ненависть к отцу, ее отчаянное желание иметь ребенка, обида на того, кто лишает ее этого».

Разумеется, жанр предполагает счастливый финал: в эпилоге у героев уже целых четверо детей, включая наследника, и демонстрируется любящее семейство. И это после сюжетной кульминации: пришли братья героини, устроили скандал, полюбовались на поцелуй, ушли, герой произнес заветное «я тебя люблю» - и все стало хорошо. Предположим, герой действительно любит – но как это решает остальные-то проблемы? Перевоспитывается, ставя на первое место не свой психологический комфорт, а ее желания? Сомнительно.